Неточные совпадения
— Вот он вас
проведет в присутствие! — сказал Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка,
за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище
провожает автора до Рая.] и
провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и в них перед столом,
за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.] и двумя толстыми
книгами, сидел один, как солнце, председатель.
Карл Иваныч большую часть своего времени
проводил за чтением, даже испортил им свое зрение; но, кроме этих
книг и «Северной пчелы», он ничего не читал.
Нечего делать, отец и мать посадили баловника Илюшу
за книгу. Это стоило слез, воплей, капризов. Наконец
отвезли.
Так совершил свое учебное поприще Обломов. То число, в которое он выслушал последнюю лекцию, и было геркулесовыми столпами его учености. Начальник заведения подписью своею на аттестате, как прежде учитель ногтем на
книге,
провел черту,
за которую герой наш не считал уже нужным простирать свои ученые стремления.
Из конторских
книг и разговоров с приказчиком он узнал, что, как и было прежде, две трети лучшей пахотной земли обрабатывались своими работниками усовершенствованными орудиями, остальная же треть земли обрабатывалась крестьянами наймом по пяти рублей
за десятину, т. е.
за пять рублей крестьянин обязывался три раза вспахать, три раза заскородить и засеять десятину, потом скосить, связать или сжать и
свезти на гумно, т. е. совершить работы, стоящие по вольному дешевому найму по меньшей мере десять рублей
за десятину.
«У меня на столе стоит бюст Белинского, который мне очень дорог, вот шкаф с
книгами,
за которыми я
провел много ночей.
Он перестал ездить на «Контракты», редко являлся в общество и большую часть времени
проводил в своей библиотеке
за чтением каких-то
книг, о которых никто ничего не знал,
за исключением предположения, что
книги совершенно безбожные.
Целый вечер и следующее утро я
провел в каком-то унылом онемении. Помнится, я попытался работать и взялся
за Кайданова — но напрасно мелькали передо мною разгонистые строчки и страницы знаменитого учебника. Десять раз сряду прочел я слова: «Юлий Цезарь отличался воинской отвагой» — не понял ничего и бросил
книгу. Перед обедом я опять напомадился и опять надел сюртучок и галстук.
Ей приходилось жить под чужим именем, пользуясь фальшивым документом, переодеваться, скрываясь от шпионов,
возить пуды запрещенных
книг по разным городам, устраивать побеги для ссыльных товарищей, сопровождать их
за границу.
С утра он садился
за письменный стол и принимался
за занятия; во-первых, усчитывал скотницу, ключницу, приказчика, сперва на один манер, потом на другой; во-вторых,
завел очень сложную отчетность, денежную и материальную: каждую копейку, каждую вещь заносил в двадцати
книгах, подводил итоги, то терял полкопейки, то целую копейку лишнюю находил.
— Вы вон школы
заводите, что же? по-настоящему, как принято у глупых красных петухов, вас
за это, пожалуй, надо хвалить, а как Термосесов практик, то он не станет этого делать. Термосесов говорит: бросьте школы, они вредны; народ, обучаясь грамоте, станет святые
книги читать. Вы думаете, грамотность к разрушающим элементам относится? Нет-с. Она идет к созидающим, а нам надо прежде все разрушить.
Синкрайт запер каюту и
провел меня
за салон, где открыл дверь помещения, окруженного по стенам рядами полок. Я определил на глаз количество томов тысячи в три. Вдоль полок, поперек корешков
книг, были укреплены сдвижные медные полосы, чтобы
книги не выпадали во время качки. Кроме дубового стола с письменным прибором и складного стула, здесь были ящики, набитые журналами и брошюрами.
На мою хитрость, цель которой была заставить Синкрайта разговориться, штурман ответил уклончиво, так что, оставив эту тему, я занялся
книгами.
За моим плечом Синкрайт восклицал: «Смотрите, совсем новая
книга, и уже листы разрезаны!» — или: «Впору университету такая библиотека». Вместе с тем
завел он разговор обо мне, но я, сообразив, что люди этого сорта каждое излишне сказанное слово обращают для своих целей, ограничился внешним положением дела, пожаловавшись, для разнообразия, на переутомление.
Вечера с Васей мы
проводили за бильярдом, а весь день с утра читали, не выходя из библиотеки. До григорьевской библиотеки, со времени гимназии, я ни одной
книги в руки не брал и теперь читал без передышки. Пьяная компания перевелась. Евстигнеев опять поступил на телеграф, Дорошка Рыбаков женился на актрисе Орловой и с ней вошел в состав нашей летней труппы. Оба крошечного роста, невзрачные и удивительно скромные и благовоспитанные. Рассказывали, что, когда их венчали, священник сказал им вместо поучения...
Холодная!"–"Как холодная? все была теплая, а теперь холодная сделалась!"–"И прежде была холодная, только прежде потому теплее казалась, что мужички подневольные были!"Сел я тогда
за хозяйственные
книги, стал приход и расход
сводить — вижу, в одно лето из кармана шесть тысяч вылетело, кроме того что на машины да на усовершенствование пошло.
Видите ли, я вам сейчас сказал, что он прочел немного, но читал он философские
книги, и голова у него так была устроена, что он тотчас же из прочитанного извлекал все общее, хватался
за самый корень дела и уже потом
проводил от него во все стороны светлые, правильные нити мысли, открывал духовные перспективы.
Помолившись
за раннею обедней и напившись чаю у Виктора, друзья шли в свое инженерное училище, в офицерские классы, где оставались положенное время, а потом уходили домой, скромно трапезовали и все остальное время дня
проводили за учебными занятиями, а покончив с ними, читали богословские и религиозные
книги, опять-таки отдавая перед многими из них предпочтение сочинениям митрополита Михаила.
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне дверь в небольшую темную переднюю, а оттуда
провел в светлый уютный кабинет, убранный мягкою мебелью; у окна стоял хорошенький письменный столик, заваленный
книгами и бумагами, несколько мягких кресел, мягкий ковер на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски,
за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые висели на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.
Вследствие всего этого император Александр, вскоре по вступлении своем на престол, указом 9 февраля 1802 года, снова дал дозволение привозить из-за границы все иностранные
книги и
заводить повсеместно вольные типографии.
Он был со всеми знаком, служил где-то, ездил по поручениям, возвращаясь получал чины, бывал всегда в среднем обществе и говорил про связи свои с знатью, волочился
за богатыми невестами, подавал множество проектов, продавал разные акции, предлагал всем подписки на разные
книги, знаком был со всеми литераторами и журналистами, приписывал себе многие безымянные статьи в журналах, издал брошюру, которую никто не читал, был, по его словам, завален кучею дел и целое утро
проводил на Невском проспекте.
— Ничего,
книга хорошая, — сказал Федор, но в его тоне слышалось полное осуждение
книги; он говорил о ней так же, как отзывался раньше о тех, которые помогают «
провести время»; вслед
за тем он неожиданно заговорил о другом предмете...
Моя относительная нелюдимость, которая есть просто признак здорового ума, предпочитающего
проводить время наедине с самим собою и
книгами, чем тратить его на праздную и пустую болтовню, могла сойти
за болезненную мизантропию; холодность темперамента, не ищущего грубых чувственных наслаждений, —
за выражение дегенерации.
В кабинете мы застали и г-на Менделя. Он
проводил ладонями по своей шелковистой бороде, и на лбу его виднелась глубокая морщина. Дядя имел тоже озабоченный вид. Когда мы вошли в кабинет, он запер
за нами дверь и спустил гардину. Потом уселся в кресло и некоторое время задумчиво играл ножом для разрезывания
книг. Потом, взглянув на нас, он сказал, обращаясь к Менделю-отцу...
Он шагу в жизни не сделал без пользы для себя и два фортеля в этом случае употреблял: во-первых, постоянно старался представить из себя чиновника высшего образования и возвышенных убеждений и для этого всегда накупал иностранных
книг и журналов и всем обыкновенно рассказывал, что он то, се, третье там читал, — этим, собственно, вначале он обратил на себя внимание графа; а потом стал льстить ему и возводил графа в какие-то боги, и тут же, будто к слову, напевал ему, как он сам целые ночи
проводит за работой и как этим расстроил себе грудь и печень; ну, и разжалобит старика: тот ему почти каждый год то крест, то чин, то денежную награду даст, то повысит в должности, и я убежден даже, что он Янсона подшиб, чтобы сесть на его место.
То, бывает, поручик при помощи своего воспитанника Ромки продаст букинисту кипу чужих
книг, то перехватит, пользуясь отсутствием хозяйки, суточную плату
за номер, то
заведет втайне игривые отношения с горничной.
Пошли в строительной
водить Патапа Максимыча
за нос,
водят день,
водят другой: ни отказа, ни приказа: «Завтра да завтра: то да се, подожди да повремени; надо в ту
книгу вписать, да из того стола справку забрать».
Татьяна Николаевна раза по два в неделю обыкновенно захаживала
за книгами в компанейскую читальню и там
проводила несколько времени в разговорах с ее неизменными завсегдатаями.
Проводя жену, Иван Григорьич сел в боковуше
за счетные
книги, а в передних горницах остался один Василий Борисыч.
Время
проводила она
за работой либо
за книгами.
Ну, указала мне Марья Ивановна на
книги, и стала я
за ними
проводить и дни, и ночи…
Синтянин удивил жену еще и тем, что он в споре с Бодростиным обнаружил начитанность, которую приобрел,
проведя год своей болезни
за чтением духовных
книг, и помощию которой забил вольтерьянца в угол, откуда тот освободился лишь, представив самое веское, по его мнению, доказательство благого влияния своей жены на «растленные души погибающих людей».
Меж тем Глафира позвала хозяина маленького отеля и, не обращая никакого внимания на Висленева, сделала расчет
за свое помещение и
за каморку Жозефа. Затем она отдала приказание приготовить ей к вечеру фиакр и
отвезти на железную дорогу ее багаж. Когда все это было сказано, она отрадно вздохнула из полной груди, взяла
книгу и стала читать, как будто ничего ее не ожидало.
Все время я
провожу в кладовой
за книгами.
Руфин, как притворщик, целые дни
проводил во сне дома, а говорил, будто читает богословские
книги, а ввечеру удалялся, еще для полезных бесед,
за город, где у нас о ту пору жил близ Дамаска старый отшельник, стоя днем на скале а ночью стеная в открытой могиле.
В ту пору, скукою томимый,
От шума их я уходил
И ночь
за книгою любимой,
Забытый всеми,
проводил,
Иль слушал няни устарелой
О блеске чудных царств и гор
Одушевлённый разговор
Во мраке залы опустелой.
Свободное время она
проводила в своей комнате,
за книгами, которыми в изобилии продолжал снабжать ее Беляев, хотя и прекративший с ней, как и другие учителя, свои занятия.
Все лето
провела она над
книгами, пополняя пропущенные из-за семейных несчастий занятия.
Отведя подобного рода разговорами душу, Василий Иванович возвращался домой, где заставал сына или
за книгою, или спящего, так как солдатская служба того времени требовала пробуждения до зари.
Одну половину дня княжна Марья
проводила у Николушки, следя
за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки и разговаривала с Десалем; другую часть дня она
проводила с
книгами, старухой-няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
С этого дня Светлогуб большую часть времени стал
проводить за чтением и обдумыванием того, что было сказано в этой
книге.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни
проводить за чтением Фомы Кемпийского,
книги, которая неизвестно кем была доставлена ему.